– Где он?

– В лагере его нет. Последний раз его видели позавчера.

– Где он?!

– Мы обыскали все два раза, рафик…

Едва слышно щелкнул замок – и дверь ударила офицера Республиканской гвардии по ноге. Тот болезненно сморщился

– Ищите третий раз. Ищите, пока не найдете, ослы.

– Есть…

Тем временем, на одной из трасс, идущих к северу от Багдада, в Курдистан – остановилась машина. Это был советский МАЗ последней модели, раскрашенный в цвета иракского флага – Саддам закупил их для перевозок внутри страны. Водитель – пошел немного отлить. До этого – он водил старый Лиаз[145] и вынужден был часто останавливаться, потому что машина кипела. Маз – был машиной другого класса – он только что сел на него, и проделал обычный путь в два раза быстрее, чем обычно. Так что даже забыл об остановках.

Отойдя к краю дороги, он приспустил штаны[146] – и тут увидел что-то темное в темноте. Надо было бы уезжать подобру-поздорову – но вместо этого, он решил посмотреть что это.

Находкой – оказалось тело.

Водитель – перевернул его – и увидел, что это мужчина, и кажется, мертвый. На нем не было ничего, даже трусов.

Бороды тоже не было, но мало у кого в ту пору была борода

– Асиф! – закричал он своего напарника – Асиф, просыпайся

Напарник – в это время мирно спал на большой полке – но, услышав крики, проснулся и выскочил из кабины

– Что случилось? Змея?

– О, Аллах, какая змея… Ты посмотри.

Асиф увидел тело.

– О, Аллах, кто это?

– Не знаю. Он тут лежал.

– Давай, уедем отсюда.

– Нет. Мы должны помочь…

– Ничем не поможешь. Он мертв.

– Мы не знаем этого. Давай, тащи его…

Двое водителей – затащили тело в машину и положили назад, на полку. Попробовали понять, что с этим человеком – никаких ран не было, но он не дышал.

Доехав до Багдада – тут было совсем недалеко – они обратились в госпиталь. Врач – с первого взгляда определил, что человек мертв. Подумал, что это водители сбили его – и вызвал полицию.

Полиция – забрала водителей на допрос и начала избивать, требуя признания в том, что они сбили человека, потом ограбили, а потом – привезли в больницу, чтобы скрыть следы преступления. То, что мертвец сильно не походил на того, кого сбило машиной – их не волновало.

Тем временем – в больнице врачи пытались понять, от чего умер этот человек. Не было никаких переломов, вскрытие показало, что все внутренние органы были в норме – но человек был мертв. Ни ран, ни следов от удара, ни странгуляционной борозды, ничего этого не было.

Асиф, предлагавший уехать – был прав.

Если бы у иракских врачей было более современное оборудование или просто немного больше времени – возможно, они и выяснили бы, что погибший – является шведским дипломатом по имени Мартин ванн дер Богаарт. Правда, они вряд ли смогли бы выяснить, что помимо этого Мартин ванн дер Богаарт является… точнее являлся осведомителем ЦРУ, гомосексуальным педофилом и связником действующего в стране наемного убийцы на контракте ЦРУ.

Но времени – уже не было. Ни на что.

Ирак, Багдад. 22 июля 1988 года

В этот день – как и в тот, что был перед этим – Бахметьев, едва выйдя из дома (он снимал квартиру в новом доме недалеко от посольства) – понял, что за ним следят.

В Ираке – сама по себе слежка была нормой, в обществе культивировалась шпиономания, тайная полиция (а в Ираке внутренней безопасностью занималось несколько спецслужб, в том числе и разведка партии БААС) постоянно за кем-то следила, процветало и поощрялось доносительство – это все было нормой. Но вот за советским военным специалистом – следить были не должны. Однако – следили…

Бахметьев – сделал вид, что ничего не заметил, прошел к машине.

Машина у Бахметьева была простая – ФИАТ124, одним из преимуществ которого было то, что он почти один в один совпадал с Жигулями, Ваз2101 – собственно, Жигули и представляли собой лицензионную копию именно этой модели ФИАТа. Механики в посольстве, знающие, как КГБ делало машины – «догонялки» – подшаманили двигатель, добавив несколько сил. Этого было достаточно, чтобы не привлекать внимания.

Машину вроде никто не трогал. Бахметьев – завел ее и вырулил на улицу.

Сразу ему в хвост – пристроился мотоциклист, а на повороте – следом вырулил румынский фургончик, которые часто использовала служба безопасности.

Бахметьев прикинул – дело обстояло хреново. Он все же недооценил противника. Те, кто участвовал в засаде на Саддама, были мертвы – но очевидно, иракские спецслужбы что-то узнали. И теперь – лучше бы ему покинуть страну.

Фургончик – начал обгонять его ФИАТ – и вдруг неожиданно противно засигналил. Бахметьев отвлекся – а когда снова взглянул на дорогу – от ужаса он онемел. На него, лоб в лоб – шел большой самосвал…

– Вы уверены, что никого не сбили?

– Никак нет. Не сбил.

Бахметьев с трудом подавил раздражение. Чтобы увернуться от самосвала – он вынужден был вырулить на тротуар. Если бы не это – он был бы уже мертв.

Токарев, резидент КГБ в Багдаде – мерно стукал ручкой по столу

– Когда это началось?

– Два дня назад.

– Вы уверены, что только два дня назад? Может, они следили за вами и до этого…

– Может быть… – Бахметьев потер подбородок – может быть, только…

– Что – только?

– Только два дня назад они начали следить почти что открыто. До этого – открыто они не следили.

– Прессинг…

…

– Почему не следят за другими? Только за вами?

– Не могу знать.

Резидент положил ручку на стол

– У вас есть какие-то дела в городе?

– Сейчас нет.

– Источники?

– У меня на связи только Зарубин.

Резидент выругался

– Черт бы его побрал. Отдать бы его ГРУшникам.

Только тот, кто работал в КГБ и знал кухню изнутри, мог оценить весь драматизм момента – две основные спецслужбы СССР никогда не делились источниками информации добровольно.

– Значит, так. Отныне – из посольства ни ногой. Работаете здесь. Много бумажной работы накопилось – вот и займетесь. А пока посмотрим. Выехать вы всегда успеете, иракцы вас персоной нон-грата не объявляли.

– А как же Зарубин? Ему нужен связник.

– Решим…

Решение оказалось наихудшим из возможных. Просматривая личные дела – резидент искал человека, который мог бы постоянно и по заслуживающим внимания делам быть в городе и колесить по стране – и при этом не чужого, на которого можно влиять. И такого человека он нашел – Каха Автандилович Кабая. Представитель Автоэкспорта в Ираке, осведомитель КГБ с одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.

Ирак, Багдад. Президентский дворец. 20 июля 1988 года

Капитан Реза Гхадири не был коммунистом. Его единственным кумиром в этом мире – был Раис. За него – он убивал, за него – он был готов умереть. Но он – оказался достаточно умен, чтобы прикинуться коммунистом и поддержать разговор, сказав посланнику тайной партийной ячейки в Амн аль-Хаас те слова, которые от него и ждали. При этом он с самого начала решил, что разузнает, кто еще состоит в коммунистической ячейке и что они замышляют – а потом найдет способ рассказать все Саиди Раису.

После покушения – он понял, что ждать больше нельзя.

Вечером – Саиди Раис приехал во дворец.

Капитан Реза Гхадири видел его лично, как он выходил из бронированного Мерседеса, который послали за ним из гаража дворца куда-то. На вид – Раис был невредим, даже одежда была в порядке. Капитан не знал, что в багажнике каждой машины есть кофр с одеждой для Раиса.

А рядом с раисом был русский! Тот самый, который был на встрече, с коммунистами! О, Аллах!

Русский держал автомат – и Гхадири стоило больших трудов не выпустить в него всю очередь. Даже если в следующую секунду – на него обрушится шквал огня со всех сторон.

Саиди Раис поднялся по ступеням дворца – и русский пошел следом за ним. Двери за ними закрылись.

Капитан Реза Гхадири все понял. Русский – каким-то образом подстроил покушение на Саиди Раиса, но тот, волей Аллаха остался жив. Но нельзя медлить ни минуты – теперь каждая минута пребывания русского, тем более с оружием во дворце – большая опасность.

Офицер пролаял команду – и они пошли на посты.

Случай – представился этой же ночью.

По уставу – дежурный